Старик раскурил свою трубку и задумался.
- Сто лет тому назад или больше, - начал он, - жил в этих местах один богатый сплавщик, у которого много было работников. Он вёл свою торговлю по далёким путям, вниз по всему Рейну, и дело его шло хорошо. Один раз постучался в его дверь человек, каких он раньше не видывал. Парень был одет, как все сплавщики, но был на несколько голов выше, - трудно было поверить, что существуют подобные великаны!

Он пришёл наниматься на работу. Хозяин, видя, что это человек сильный, годный поднимать тяжести, сговорился с ним о цене, и они ударили по рукам. И действительно, таких работяг, как этот Михель - а это был он, - у хозяина ещё никогда не было. На валке деревьев он работал за четверых, а когда шестеро работников поднимали бревно с одного конца, он один поднимал с другого. Поработав, однако, с полгода, Михель опять пришёл к хозяину. "Я уже достаточно порубил здесь деревьев! - сказал он. - Хочу теперь посмотреть, куда мои стволы уплывают… Пустите-ка меня на плоты!"
"Пусть будет по-твоему", - ответил хозяин.
Сказано - сделано: плот, на котором Михель должен был отбыть по реке, состоял из восьми звеньев и связан был из самых больших брёвен. И что же вы думаете? Накануне вечером Михель притащил к воде ещё восемь стволов, таких длинных и толстых, каких никто никогда не видывал. Каждое дерево он нёс как пушинку! Все просто ахнули! Никто до сих пор не знает, где он их срубил. У хозяина сердце радовалось, когда он на это смотрел, ибо он тотчас подсчитал в уме, сколько эти брёвна будут стоить. Михель же сказал: "На этих брёвнах поплыву я. Потому что ваши прутики меня не выдержат". Хозяин хотел было подарить ему пару новых сапог, но Михель отшвырнул их в сторону и вытащил свои - такие огромные, каких ещё никто не видывал. Мой дедушка говорил, что они весили по сто фунтов каждый!
Плот отчалил. И если раньше удивлялись дровосеки, то теперь пришла очередь изумляться плотогонам. Все думали, что тяжёлый плот Михеля будет ползти еле-еле. Но как только вышли в большую реку, плот Михеля полетел как стрела! Так плотогоны быстро доплыли до города Кёльна на Рейне, где они обычно продавали свои плоты. И тут Михель сказал: "Хорошие же вы купцы! Вы думаете, что кёльнцам самим нужен весь ваш лес? Как бы не так! Они покупают у вас по дешёвке, чтобы продать втридорога в Голландию. Нам надо быть похитрее: сбудем здесь всю мелочь, а на больших брёвнах поплывём дальше. В Голландии мы продадим их намного дороже и лишние деньги положим в карман".
Так говорил коварный Михель, и всем эти слова понравились. Одним потому, что они хотели попасть в Голландию, другим - из-за денег.
И поплыли они дальше вниз по Рейну, и Михель правил плотом и быстро привёл их в Роттердам - главный город Голландии. Здесь им предложили за брёвна вчетверо больше, чем обычно, и особенно много денег отвалили за огромные деревья Михеля. Когда шварцвадьдцы увидели столько золота, они от радости совсем растерялись. Делил добычу Михель: одну часть он отложил для хозяина, а три четверти поделил поровну среди всех сплавщиков. Так продолжалось несколько лет.
Когда все эти хитрости раскрылись, Михель куда-то исчез! Никто не мог его разыскать, хотя все знали, что он жив и здоров. Вот уже сто с лишним лет справляет он в лесу свою чёрную работу. Многие с его помощью страшно разбогатели… Но больше я вам ничего не скажу! А в такие вот ненастные ночи, как эта, бродит он по лесу и выбирает себе самые лучшие деревья. Толстенную ель он перешибает топором, как тростинку! Мой отец это сам видел. В полночь стаскивает он деревья к реке, строит из них плот и плывёт со своими людьми в Голландию.
Вот это и есть сказание о Голландце-Михеле. Всё это сущая правда. Правда и то, что всё зло в Шварцвальде идёт о, т него. О! - вздохнул старик. - Этот Михель может сделать вас богатым! Но я не хотел бы иметь с ним ничего общего. Ни за какие деньги не захотел бы я оказаться в шкуре Толстого Езехиля или Долговязого Шаркуна… Говорят, что Король Танцев тоже продался Михелю…
Старик замолчал. Буря тем временем улеглась, и девушки робко вышли.
Хозяин бросил Петеру на печь мешок сухих листьев вместо подушки и пожелал ему спокойной ночи.
Никогда не видал Петер таких тяжёлых снов, как в эту ночь. То ему снилось, что мрачный великан с грохотом растворяет окно и протягивает Петеру мешок золотых монет. То ему снился маленький Стеклянный гном верхом на зелёной бутылке. Опять слышался Петеру хриплый смешок, раздававшийся в лесу под деревом. То он слышал, как кто-то нашёптывает ему в левое ухо: "Золото, золото, в Голландии много золота!" То звенела в правом ухе песенка о Стеклянном гноме, и нежный голос шептал: "Глупый угольщик! Глупый Петер! Не можешь найти рифму к слову "корнями"! Ты же родился в воскресенье, ровно в двенадцать! Ищи рифму, глупый Петер, ищи рифму!"
Утром, когда Петер проснулся с первым лучом солнца, сон показался ему знаменательным. Петер присел к столу и задумался. Ночные голоса всё ещё звучали у него в ушах. "Ищи рифму, глупый Петер, ищи рифму!" - повторял он про себя и тёр пальцами лоб, но рифма не приходила.
Так он сидел и думал, мрачно глядя перед собой. Вдруг он увидел в окне трёх парней. Они шли мимо хижины, направляясь в лес, и один из них напевал:Песня молнией ударила Петеру в уши. Он резко вскочил и бросился наружу, потому что плохо расслышал последнее слово.
Догнав парней, он грубо схватил одного из них за руку:
- Стой, друг! Какая у вас там рифма на слово "корнями"? Повтори-ка, что ты пел?
- А тебе-то что за дело? - ответил шварцвальдец. - Пою, что мне нравится! Пусти руку, а не то…
- Нет, ты должен повторить мне последнее слово! - вне себя крикнул Петер, схватив парня ещё крепче.
Двое других кинулись на Петера с кулаками. Они так намяли ему бока, что он упал.
- Ну, получил своё? - рассмеялись юноши. - Не попадайся нам больше на этой дороге!
- Ах! Постараюсь! - вздохнул Петер. - Но раз уж вы поколотили меня, скажите, будьте добры, что пел этот парень!
Юноши опять засмеялись, подтрунивая над Петером. А тот, который пел песню, повторил её, и они пошли дальше, смеясь и напевая.
- Ага! Так, значит, "глазами"! - прошептал побитый 

бедняк, с трудом поднимаясь на ноги. - "Корнями - глазами"! Теперь-то я с тобой поговорю, маленький гном!
Петер вернулся в хижину, разыскал свою шляпу и палку, простился с хозяевами и пустился в обратный путь - к Еловому Холму. Медленно и задумчиво шёл он своей дорогой, бормоча заклинание и стараясь вспомнить последнюю строчку.
Тут Петер запинался.
- Та-та-та-та-та… глазами! - шептал он. - Что там было вместо "та-та"? Рифму я нашёл, теперь осталось вспомнить всю строчку.
И Петер опять начинал сначала.
Лес вокруг становился всё гуще и гуще. Петер опять подходил к заколдованному месту…
И вдруг он подпрыгнул от радости! Вспомнил! Он вспомнил всё заклинание до конца!
Как раз в этот момент перед Петером вырос громадный человек в одежде сплавщика. В руках у него была дубина величиной с корабельную мачту!
Петер Мунк съёжился.
- Голландец-Михель! - прошептал он, глядя на великана, безмолвно шагавшего рядом.
Петер в страхе покосился на огромную фигуру. Но великан молчал. На Михеле были высокие сапоги поверх кожаных штанов и полотняная куртка - всё это было знакомо Петеру по рассказам старика.
- Петер Мунк, что ты делаешь тут, на Холме? - спросил наконец великан глухим грозным голосом.
- Доброе утро, земляк! - ответил Петер, стараясь казаться спокойным, хотя сам весь дрожал. - Иду домой через этот вот лес…

- Петер Мунк! - повысил голос великан, взглянув на Пе тера колючим взглядом, - Твоя дорога проходит совсем не здесь!
- Ну, не совсем здесь, - ответил, робея, Петер, - но сегодня жарко, вот я и подумал, что в этой роще идти будет прохладней…
- Не ври, угольщик! - прорычал Голландец-Михель грохочущим басом. - Ты думаешь, я не видел, как ты клянчил милостыню у гнома? Глупо это было с твоей стороны, - добавил он мягко. - Хорошо, что ты забыл заклинание. Он скряга, этот малютка гном, и много тебе не даст. А если что и получишь, сам не обрадуешься! Такой красивый парень, как ты, мог бы заняться чем-нибудь поинтересней, нежели возиться с углями. Другие вон сорят деньгами, а у тебя небось и гроша нет! Нищенская жизнь!
- Это так! - вздохнул Петер.:-Ваша правда: жизнь у меня нищенская!
- Ну, а мне ничего не стоит человеку помочь! Я уже многих вызволял из беды - не ты первый, не ты последний! Скажи: сколько тебе надо на первый случай? Говори, не стесняйся!
И с этими словами Михель тряхнул свой огромный карман - монеты зазвенели, как во сне, который снился Петеру ночью. Сердце у Петера замерло, ему стало и жарко и холодно - вряд ли Михель предлагал ему деньги просто так, из сострадания. Петеру вспомнились таинственные намёки старика.
- Благодарю вас, господин! Я уже кое-что слышал о вас… Мне ничего не надо! - крикнул Петер и кинулся со всех ног в чащу.
Но лесной дух не отставал; огромными шагами преследовал он Петера, угрожающе бормоча:
- Ещё пожалеешь, Петер! Ещё придёшь, по глазам твоим вижу!
Но Петер помчался ещё быстрее. Впереди он увидел небольшой овраг - это была граница владений Михеля.

Отчаянным прыжком преодолел Петер овраг и побрёл дальше, дрожащий и обессиленный.
Тропа становилась каменистой, всё более диким казался лес, и вскоре Петер подошёл к высокой сказочной ели.
Как и вчера, отвесил он перед елью глубокий поклон невидимому гному и начал:- Не совсем точно, Петер! - раздался рядом тонкий и нежный голосок. - Но бог с тобой! Нравишься ты мне, угольщик!
Петер оглянулся. Под ёлкой увидел он маленького старичка в чёрном кафтанчике и широкополой шляпе, в красных чулках и туфлях. У гнома было тонкое доброе личико и борода - нежная, как паутина! Он курил! Странно было видеть, как он пыхтит голубой стеклянной трубочкой. Петер приблизился и с удивлением увидел, что и платье, и туфли, и шляпа тоже были из разноцветного стекла! Но стекло было гибким, словно ещё горячим: оно колыхалось при каждом движении маленького гнома.
- Ты встретил этого грубияна, Голландца-Михеля? - спросил, кашляя, старичок.
- Да, господин гном, - низко поклонился Петер. - Это было страшно. Я, собственно, пришёл к вам за советом. Мне очень плохо живётся. Чего я в жизни добьюсь, оставаясь угольщиком? Я молод, из меня могло бы получиться что-нибудь лучшее! Я часто смотрю на других: за короткое время они многого добились! Взять хотя бы Толстого Езехиля или Короля Танцев!..
- Штер! - прервал его старый гном. - Не говори мне о них! Лишь сейчас они кажутся счастливыми. Их ждут несчастья, большие несчастья! Не забывай своё ремесло. Не хочется мне думать, что тебя привела ко мне любовь к безделью!
Петер покраснел.
- Нет, - сказал он. - Бездельником я не буду! Я знаю, что это к хорошему не приведёт. Но я думаю, вы не, обидитесь на меня за то, что другие занятия нравятся мне больше, нежели моё. Ведь угольщик не бог весть что такое! Хорошо быть стеклоделом или сплавщиком! Их все уважают!

- Всё это гордыня, Петер! - воскликнул маленький Хозяин леса. - И чванство! Странные вы существа - люди! Редко кто бывает доволен своей работой! Был бы ты стекольщиком - захотел бы быть сплавщиком. А был бы сплавщиком - захотел бы стать лесничим или ещё кем-нибудь… Но так и быть, - добавил он ласково, - если ты обещаешь, что будешь прилежно работать, я подыщу тебе что-нибудь получше…
Петер радостно улыбнулся.
- Я помогаю всем, родившимся в воскресенье, - продолжал старичок, - если они меня, конечно, разыщут… Я могу исполнить три твоих желания, Петер! Первые два - любые, а третье, если оно окажется глупым, - я могу от него отказаться… Так что пожелай себе чего-нибудь! Но - Петер! - что-нибудь хорошее, полезное…
- Ура! - крикнул Петер. - Вы действительно добрый гном! Моя самая-самая заветная мечта… - Петер на секунду остановился, радостно улыбаясь, потом выпалил одним духом - Иметь всегда столько денег, сколько лежат в кармане Толстого Езехиля, и танцевать не хуже Короля Танцев!
- Глупец! - рассердился гном. - Что у тебя за жалкие желания! Какая польза тебе и твоей матери от танцев? Что толку в деньгах, если ты их проиграешь в трактире? Пожелай ещё что-нибудь, но - смотри! - что-нибудь разумное…
Петер задумчиво почесал за ухом.
- Ну, тогда… тогда я хочу иметь стекольный завод, самый лучший в Шварцвальде! Со всем, что к нему полагается!
- И всё? - озабоченно спросил маленький гном. - Подумай, Петер!
- Ну, добавьте ещё пару лошадок и… и колясочку…
- О глупый, глупый угольщик Петер! - крикнул гном и в сердцах ударил по стволу стеклянной трубочкой. - Ну ладно, ладно, не печалься! Может быть, всё и обойдётся. Второе твоё желание не такое уж глупое: хороший завод хозяина прокормит.
- Но, господин гном, - возразил Петер, - у меня же осталось ещё третье желание!

- Нет, Петер! На сегодня хватит. Ты ещё не раз попадёшь в трудное положение и рад будешь иметь в запасе ещё одно желание. А теперь иди домой… - Гном вытащил из кармана туго набитый мешочек. - Вот здесь две тысячи гульденов. Этого тебе хватит. Но не вздумай прийти за деньгами ещё раз… Теперь слушай! Три дня тому назад умер старый Винкфриц. Ему принадлежал большой стекольный завод в Нижнем лесу. Сходи туда, поторгуйся и купи этот завод. Хозяйничай благоразумно, будь прилежен. Я иногда буду навещать тебя и помогать тебе словом и делом…
Пожав Петеру руку, Стеклянный гном дал ему ещё несколько советов на прощание. Разговаривая, гном всё сильнее и сильнее попыхивал трубочкой, обволакиваясь облаком дыма.
Сине-белый дым пахнул нежным голландским табаком. Когда облака дыма рассеялись, рядом с Петером никого не было…
Вернувшись из леса, Петер Мунк быстро сторговался с наследниками Винкфрица. Он оставил на заводе старых рабочих и велел плавить стекло день и ночь.
Вначале ему там всё очень понравилось. Не спеша отправлялся он на завод несколько раз в день, обходил с достоинством все цеха - руки в карманах, - во всё совал свой нос, обо всём расспрашивал, в ответ на это рабочие частенько посмеивались. Больше всего Петер любил смотреть, как выдувают стекло. Иногда он и сам принимался за дело и выдувал из стекла самые замысловатые фигуры. Но скоро ему всё это надоело, и он стал приходить на завод один раз в день, потом один раз в два дня, наконец, раз в неделю. Рабочие теперь делали что хотели, и всё пошло через пень колоду. А Петер зачастил в трактир. Отправился он туда в первое же воскресенье после свидания с гномом. Король Танцев уже вовсю скакал там по половицам, а Толстый Езехиль сидел за столом для игры в кости. Петер быстро сунул руку в карман: он хотел проверить, сдержал ли гном своё слово. И действительно, карман Петера был набит серебром и золотом! А ноги дёргались и зудели - им хотелось пуститься в пляс.

Когда окончился первый танец и начался второй, Петер встал со своей девушкой в первом ряду танцующих, рядом с Королём Танцев. И когда тот подпрыгивал на три вершка, Петер взлетал на четыре, а когда тот выделывал ногами какое-нибудь удивительное и грациозное па, Петер выкидывал ногами такие фокусы, что зрители просто из себя выходили от восторга. Когда же в трактире разнёсся слух, что Петер купил завод, и все увидели, как он швыряет музыкантам деньги, удивлению не было конца.

Одни решили, что он нашёл в лесу клад, другие - что он получил наследство; так или иначе, но все