"Холодное сердце" - Вильгельм Гауф Рис- Ю.Молоканова Изд. 1970 г.

- Сто лет тому назад или больше, - начал он, - жил в этих местах один богатый сплавщик, у которого много было работников. Он вёл свою торговлю по далёким путям, вниз по всему Рейну, и дело его шло хорошо. Один раз постучался в его дверь человек, каких он раньше не видывал. Парень был одет, как все сплавщики, но был на несколько голов выше, - трудно было поверить, что существуют подобные великаны!

"Пусть будет по-твоему", - ответил хозяин.
Сказано - сделано: плот, на котором Михель должен был отбыть по реке, состоял из восьми звеньев и связан был из самых больших брёвен. И что же вы думаете? Накануне вечером Михель притащил к воде ещё восемь стволов, таких длинных и толстых, каких никто никогда не видывал. Каждое дерево он нёс как пушинку! Все просто ахнули! Никто до сих пор не знает, где он их срубил. У хозяина сердце радовалось, когда он на это смотрел, ибо он тотчас подсчитал в уме, сколько эти брёвна будут стоить. Михель же сказал: "На этих брёвнах поплыву я. Потому что ваши прутики меня не выдержат". Хозяин хотел было подарить ему пару новых сапог, но Михель отшвырнул их в сторону и вытащил свои - такие огромные, каких ещё никто не видывал. Мой дедушка говорил, что они весили по сто фунтов каждый!
Плот отчалил. И если раньше удивлялись дровосеки, то теперь пришла очередь изумляться плотогонам. Все думали, что тяжёлый плот Михеля будет ползти еле-еле. Но как только вышли в большую реку, плот Михеля полетел как стрела! Так плотогоны быстро доплыли до города Кёльна на Рейне, где они обычно продавали свои плоты. И тут Михель сказал: "Хорошие же вы купцы! Вы думаете, что кёльнцам самим нужен весь ваш лес? Как бы не так! Они покупают у вас по дешёвке, чтобы продать втридорога в Голландию. Нам надо быть похитрее: сбудем здесь всю мелочь, а на больших брёвнах поплывём дальше. В Голландии мы продадим их намного дороже и лишние деньги положим в карман".
Так говорил коварный Михель, и всем эти слова понравились. Одним потому, что они хотели попасть в Голландию, другим - из-за денег.
И поплыли они дальше вниз по Рейну, и Михель правил плотом и быстро привёл их в Роттердам - главный город Голландии. Здесь им предложили за брёвна вчетверо больше, чем обычно, и особенно много денег отвалили за огромные деревья Михеля. Когда шварцвадьдцы увидели столько золота, они от радости совсем растерялись. Делил добычу Михель: одну часть он отложил для хозяина, а три четверти поделил поровну среди всех сплавщиков. Так продолжалось несколько лет.
Когда все эти хитрости раскрылись, Михель куда-то исчез! Никто не мог его разыскать, хотя все знали, что он жив и здоров. Вот уже сто с лишним лет справляет он в лесу свою чёрную работу. Многие с его помощью страшно разбогатели… Но больше я вам ничего не скажу! А в такие вот ненастные ночи, как эта, бродит он по лесу и выбирает себе самые лучшие деревья. Толстенную ель он перешибает топором, как тростинку! Мой отец это сам видел. В полночь стаскивает он деревья к реке, строит из них плот и плывёт со своими людьми в Голландию.
Вот это и есть сказание о Голландце-Михеле. Всё это сущая правда. Правда и то, что всё зло в Шварцвальде идёт о, т него. О! - вздохнул старик. - Этот Михель может сделать вас богатым! Но я не хотел бы иметь с ним ничего общего. Ни за какие деньги не захотел бы я оказаться в шкуре Толстого Езехиля или Долговязого Шаркуна… Говорят, что Король Танцев тоже продался Михелю…
Старик замолчал. Буря тем временем улеглась, и девушки робко вышли.
Хозяин бросил Петеру на печь мешок сухих листьев вместо подушки и пожелал ему спокойной ночи.
Никогда не видал Петер таких тяжёлых снов, как в эту ночь. То ему снилось, что мрачный великан с грохотом растворяет окно и протягивает Петеру мешок золотых монет. То ему снился маленький Стеклянный гном верхом на зелёной бутылке. Опять слышался Петеру хриплый смешок, раздававшийся в лесу под деревом. То он слышал, как кто-то нашёптывает ему в левое ухо: "Золото, золото, в Голландии много золота!" То звенела в правом ухе песенка о Стеклянном гноме, и нежный голос шептал: "Глупый угольщик! Глупый Петер! Не можешь найти рифму к слову "корнями"! Ты же родился в воскресенье, ровно в двенадцать! Ищи рифму, глупый Петер, ищи рифму!"
Утром, когда Петер проснулся с первым лучом солнца, сон показался ему знаменательным. Петер присел к столу и задумался. Ночные голоса всё ещё звучали у него в ушах. "Ищи рифму, глупый Петер, ищи рифму!" - повторял он про себя и тёр пальцами лоб, но рифма не приходила.
Так он сидел и думал, мрачно глядя перед собой. Вдруг он увидел в окне трёх парней. Они шли мимо хижины, направляясь в лес, и один из них напевал:
Там, на холме, где ели
Переплелись корнями,
Она мне вслед смотрела
Печальными глазами…
Песня молнией ударила Петеру в уши. Он резко вскочил и бросился наружу, потому что плохо расслышал последнее слово.Догнав парней, он грубо схватил одного из них за руку:
- Стой, друг! Какая у вас там рифма на слово "корнями"? Повтори-ка, что ты пел?
- А тебе-то что за дело? - ответил шварцвальдец. - Пою, что мне нравится! Пусти руку, а не то…
- Нет, ты должен повторить мне последнее слово! - вне себя крикнул Петер, схватив парня ещё крепче.
Двое других кинулись на Петера с кулаками. Они так намяли ему бока, что он упал.
- Ну, получил своё? - рассмеялись юноши. - Не попадайся нам больше на этой дороге!
- Ах! Постараюсь! - вздохнул Петер. - Но раз уж вы поколотили меня, скажите, будьте добры, что пел этот парень!
Юноши опять засмеялись, подтрунивая над Петером. А тот, который пел песню, повторил её, и они пошли дальше, смеясь и напевая.
- Ага! Так, значит, "глазами"! - прошептал побитый

Петер вернулся в хижину, разыскал свою шляпу и палку, простился с хозяевами и пустился в обратный путь - к Еловому Холму. Медленно и задумчиво шёл он своей дорогой, бормоча заклинание и стараясь вспомнить последнюю строчку.
Добрый гном в лесу еловом.
Клал хранящий под корнями.
Отзовись хотя бы словом…
Тут Петер запинался.
- Та-та-та-та-та… глазами! - шептал он. - Что там было вместо "та-та"? Рифму я нашёл, теперь осталось вспомнить всю строчку.
И Петер опять начинал сначала.
Лес вокруг становился всё гуще и гуще. Петер опять подходил к заколдованному месту…
И вдруг он подпрыгнул от радости! Вспомнил! Он вспомнил всё заклинание до конца!
Как раз в этот момент перед Петером вырос громадный человек в одежде сплавщика. В руках у него была дубина величиной с корабельную мачту!
Петер Мунк съёжился.
- Голландец-Михель! - прошептал он, глядя на великана, безмолвно шагавшего рядом.
Петер в страхе покосился на огромную фигуру. Но великан молчал. На Михеле были высокие сапоги поверх кожаных штанов и полотняная куртка - всё это было знакомо Петеру по рассказам старика.
- Петер Мунк, что ты делаешь тут, на Холме? - спросил наконец великан глухим грозным голосом.
- Доброе утро, земляк! - ответил Петер, стараясь казаться спокойным, хотя сам весь дрожал. - Иду домой через этот вот лес…

- Ну, не совсем здесь, - ответил, робея, Петер, - но сегодня жарко, вот я и подумал, что в этой роще идти будет прохладней…
- Не ври, угольщик! - прорычал Голландец-Михель грохочущим басом. - Ты думаешь, я не видел, как ты клянчил милостыню у гнома? Глупо это было с твоей стороны, - добавил он мягко. - Хорошо, что ты забыл заклинание. Он скряга, этот малютка гном, и много тебе не даст. А если что и получишь, сам не обрадуешься! Такой красивый парень, как ты, мог бы заняться чем-нибудь поинтересней, нежели возиться с углями. Другие вон сорят деньгами, а у тебя небось и гроша нет! Нищенская жизнь!
- Это так! - вздохнул Петер.:-Ваша правда: жизнь у меня нищенская!
- Ну, а мне ничего не стоит человеку помочь! Я уже многих вызволял из беды - не ты первый, не ты последний! Скажи: сколько тебе надо на первый случай? Говори, не стесняйся!
И с этими словами Михель тряхнул свой огромный карман - монеты зазвенели, как во сне, который снился Петеру ночью. Сердце у Петера замерло, ему стало и жарко и холодно - вряд ли Михель предлагал ему деньги просто так, из сострадания. Петеру вспомнились таинственные намёки старика.
- Благодарю вас, господин! Я уже кое-что слышал о вас… Мне ничего не надо! - крикнул Петер и кинулся со всех ног в чащу.
Но лесной дух не отставал; огромными шагами преследовал он Петера, угрожающе бормоча:
- Ещё пожалеешь, Петер! Ещё придёшь, по глазам твоим вижу!
Но Петер помчался ещё быстрее. Впереди он увидел небольшой овраг - это была граница владений Михеля.

Тропа становилась каменистой, всё более диким казался лес, и вскоре Петер подошёл к высокой сказочной ели.
Как и вчера, отвесил он перед елью глубокий поклон невидимому гному и начал:
Добрый гном в лесу еловом.
Клад хранящий под корнями,
Отзовись хотя бы словом,
Появись перед глазами!
- Не совсем точно, Петер! - раздался рядом тонкий и нежный голосок. - Но бог с тобой! Нравишься ты мне, угольщик!Петер оглянулся. Под ёлкой увидел он маленького старичка в чёрном кафтанчике и широкополой шляпе, в красных чулках и туфлях. У гнома было тонкое доброе личико и борода - нежная, как паутина! Он курил! Странно было видеть, как он пыхтит голубой стеклянной трубочкой. Петер приблизился и с удивлением увидел, что и платье, и туфли, и шляпа тоже были из разноцветного стекла! Но стекло было гибким, словно ещё горячим: оно колыхалось при каждом движении маленького гнома.
- Ты встретил этого грубияна, Голландца-Михеля? - спросил, кашляя, старичок.
- Да, господин гном, - низко поклонился Петер. - Это было страшно. Я, собственно, пришёл к вам за советом. Мне очень плохо живётся. Чего я в жизни добьюсь, оставаясь угольщиком? Я молод, из меня могло бы получиться что-нибудь лучшее! Я часто смотрю на других: за короткое время они многого добились! Взять хотя бы Толстого Езехиля или Короля Танцев!..
- Штер! - прервал его старый гном. - Не говори мне о них! Лишь сейчас они кажутся счастливыми. Их ждут несчастья, большие несчастья! Не забывай своё ремесло. Не хочется мне думать, что тебя привела ко мне любовь к безделью!
Петер покраснел.
- Нет, - сказал он. - Бездельником я не буду! Я знаю, что это к хорошему не приведёт. Но я думаю, вы не, обидитесь на меня за то, что другие занятия нравятся мне больше, нежели моё. Ведь угольщик не бог весть что такое! Хорошо быть стеклоделом или сплавщиком! Их все уважают!

Петер радостно улыбнулся.
- Я помогаю всем, родившимся в воскресенье, - продолжал старичок, - если они меня, конечно, разыщут… Я могу исполнить три твоих желания, Петер! Первые два - любые, а третье, если оно окажется глупым, - я могу от него отказаться… Так что пожелай себе чего-нибудь! Но - Петер! - что-нибудь хорошее, полезное…
- Ура! - крикнул Петер. - Вы действительно добрый гном! Моя самая-самая заветная мечта… - Петер на секунду остановился, радостно улыбаясь, потом выпалил одним духом - Иметь всегда столько денег, сколько лежат в кармане Толстого Езехиля, и танцевать не хуже Короля Танцев!
- Глупец! - рассердился гном. - Что у тебя за жалкие желания! Какая польза тебе и твоей матери от танцев? Что толку в деньгах, если ты их проиграешь в трактире? Пожелай ещё что-нибудь, но - смотри! - что-нибудь разумное…
Петер задумчиво почесал за ухом.
- Ну, тогда… тогда я хочу иметь стекольный завод, самый лучший в Шварцвальде! Со всем, что к нему полагается!
- И всё? - озабоченно спросил маленький гном. - Подумай, Петер!
- Ну, добавьте ещё пару лошадок и… и колясочку…
- О глупый, глупый угольщик Петер! - крикнул гном и в сердцах ударил по стволу стеклянной трубочкой. - Ну ладно, ладно, не печалься! Может быть, всё и обойдётся. Второе твоё желание не такое уж глупое: хороший завод хозяина прокормит.
- Но, господин гном, - возразил Петер, - у меня же осталось ещё третье желание!

Пожав Петеру руку, Стеклянный гном дал ему ещё несколько советов на прощание. Разговаривая, гном всё сильнее и сильнее попыхивал трубочкой, обволакиваясь облаком дыма.
Сине-белый дым пахнул нежным голландским табаком. Когда облака дыма рассеялись, рядом с Петером никого не было…
Вернувшись из леса, Петер Мунк быстро сторговался с наследниками Винкфрица. Он оставил на заводе старых рабочих и велел плавить стекло день и ночь.
Вначале ему там всё очень понравилось. Не спеша отправлялся он на завод несколько раз в день, обходил с достоинством все цеха - руки в карманах, - во всё совал свой нос, обо всём расспрашивал, в ответ на это рабочие частенько посмеивались. Больше всего Петер любил смотреть, как выдувают стекло. Иногда он и сам принимался за дело и выдувал из стекла самые замысловатые фигуры. Но скоро ему всё это надоело, и он стал приходить на завод один раз в день, потом один раз в два дня, наконец, раз в неделю. Рабочие теперь делали что хотели, и всё пошло через пень колоду. А Петер зачастил в трактир. Отправился он туда в первое же воскресенье после свидания с гномом. Король Танцев уже вовсю скакал там по половицам, а Толстый Езехиль сидел за столом для игры в кости. Петер быстро сунул руку в карман: он хотел проверить, сдержал ли гном своё слово. И действительно, карман Петера был набит серебром и золотом! А ноги дёргались и зудели - им хотелось пуститься в пляс.
Когда окончился первый танец и начался второй, Петер встал со своей девушкой в первом ряду танцующих, рядом с Королём Танцев. И когда тот подпрыгивал на три вершка, Петер взлетал на четыре, а когда тот выделывал ногами какое-нибудь удивительное и грациозное па, Петер выкидывал ногами такие фокусы, что зрители просто из себя выходили от восторга. Когда же в трактире разнёсся слух, что Петер купил завод, и все увидели, как он швыряет музыкантам деньги, удивлению не было конца.
Одни решили, что он нашёл в лесу клад, другие - что он получил наследство; так или иначе, но все
